Свобода от любимого

Утождествляя свободу отсутствию зависимости, связи - мы жестоко эпём собственные мОзги и мучаем афедрон вхолостую. Если человек что-то любит, он свободно окружает себя любимым. И когда, после некоторого перерыва, отдыха, он снова испытывает вожделение, - обострение зависимости, своего рода, - он свободно счастлив. Он даже готов умножать и умножать эту свою зависимость совершенно свободно. Совершенно свободно становиться всё зависимей и зависимей. Другое дело, что мир не может превратиться в твёрдый сыр "пармезан". Поэтому Спаситель говорит - не фиг. Он не говорит: "не влюбляйтесь, какая гадость этот ваш "пармезан", Он говорит: "не делайте сокровище из того, что тленно. Ваш любимый "пармезан", в первую очередь, - вещество евхаристическое, а уж потом всё остальное". И "Слава Богу за всё" - это не акафист, поемый во всякой скорби и обстоянии, а руководство к действию: - Вкусите и видите, яко Благ Господь. Встань, заколи и ешь, не сочиняй. Это если ноги тебя уже не держат, чтобы встать, руки так дрожат - что не заколоть, гады с акридами расползлись - колоть некого, а золотая челюсть упала и разбилась - тогда да. Дед плачет, баба плачет, одна курочка кудахчет. Тогда слушайте кукушку, тут уж не до размышлений о свободе. ...Словом, всё просто, по высоконравственному закону всемирного тяготения - всяк свободен полюбить и умножить свою зависимость вплоть до бесконечной неисчерпаемости. Ощущение несвободы, как и собственно несвобода, начинается с принятия на веру лжи: "ты должен, ты - не мачо, если ты этого не делаешь". Вот это чувство долга (вместо вожделения, напомню) - это и есть несвобода. Ничего ты никому не должен, тебе и Бог предъяву выкатить может только в ответ на твои кредиторские претензии. Но если ты, после этого прозрения, начнёшь рубить связи и отторгать всю и всяческую зависимость, ты уподобишься демону. Стяжаешь свободу от Любимого.