***

Ночью, - нет, не тогда когда только стемнеет,- просто ночью, ты знаешь - когда, покажу тебе то, от чего столбенеет соль земная, не то что вода...

Поднимайся... ступенька... же тем.. осторожно привыкай к темноте и смотри... Я не знаю зачем и кому это нужно, триколором все это гори!

В отраженном луной селеническом жолтом собираются здесь раз в месяц по субботам, как делятся опытом, те что шли без любви под венец;

заложившие плоть за спасенье державы или кровь, или душу - Бог весть. Годы скуки, бесправья, растраты, растравы окупила такая-то честь?

За гремучую доблесть веков не пришедших и уже не грядущих вовек,- так за имя, наверное, в дом сумасшедших попадает маньяк-человек.

Здесь развратные, верные, добрые, злые не себе дожидают суда - племенам, забывающим славы былые вдохновенно, легко, навсегда.

Видишь это? конечно, ты все это видишь. Вот и все, наконец-то восход. Обещай, что меня ни за что не разлюбишь, даже если планета падет...*

*Я извиняюсь перед читателем за чудовищную литературность записи. Ритмика третьей строфы подслушана у Николая Степановича в "Заблудившемся трамвае", которого тоже занесло невесть куда и до сих пор непонятно: зачем и что все это значит. Но почему-то совершенно необходимо этот визионерский опыт сохранить, уж как-нибудь. Строчка "годы скуки, бесправья, растраты, растравы" впопыхах напрямую заимствована из стихотворения Филиппа Николаева о любви.