***

Ничто под Луной не вечно, особенно эта, прозрачная, несколько матовая, сияющая почти в ночи на берегу игривой млечной, Ундина*, реки Ветлуги кожа твоя в крупных как виноград каплях - и это пройдет.

Это пройдет, но сегодня с тобой случиться может такое, чему во всех влагалищах** времени места нет, и если это произойдет, Светлана*, подишь ты! какое чудо - знать, что тленная твоя кожа всему виной,

поводом, проводом, приводом.

*имя "Светлана" здесь нарицательно, легко усвояется любой Параше, подразумевая более чем вековую романтическую традицию, в русскую литературу введенную Пушкиным от Жуковского. "Ундина" здесь тоже более литературный эпитет, нежели видовой классификатор существа, явления...

**слово "влагалища" встречается в значении "вместилищ" в более здоровых в нравственном отношении практиках русского языка довольно часто, никого не смущая. И это слово благозвучней "вместилищ" в поэтической речи, музыкальней, как мне кажется. Пусть оно и живет у меня, как бы его ни хоронили во внешнем мире талмудаческим осмыслением и физиологическим диктатом.

Место из переписки: "Всё это стихотворение, вкупе с комментариями, где вместо "Параши" можно было поставить "Прасковью", преисполнено, как ты заметил, органической неприязни, стойкой ненависти к современному языку и культуре, где все фонемы и семантические гнезда засраны. Поэтому влагалища мне и подходят, и нравятся, веселят, прямо адреналин повышают, я ими любуюсь, а многозначительности в них вообще никакой нет, как будто, не претендуют; а текст, именно по вышеизложенным соображениям, только украшают и бодрят, как мне читается. А ты прости, что в твоем прочтении так не сложилось, прости и отпусти, менять в угоду тебе ничего не стану" (о. К.К.).