*

Мне захотелось рассказать о себе. Не для того чтобы самому стать понятней, а для того, чтобы что-то кому-то понятней стало. Я живу в отцовском доме, третьим поколением. Дому этим летом исполнится 100 лет*. Несколько лет от создания до революции здесь была пароходная контора, а потом непрерывно жили мои прямые предки. В окно я вижу кусок берега и реки, который видел батя с рождения, который видели и дед с бабушкой. Дом - на Набережной, между ним и рекой ничего не настроено. В саду растут деревья, от плодов которых вкушали и полвека тому, под сенью которых полвека тому отдыхали те, через кого я пришел в жизнь. Открывая входную дверь, я не попадаю ни на какую лестничную площадку, и даже выходя за калитку, оказываясь на улице, я еще некоторое время остаюсь в пределах родового космоса, назовем это так. Дед мой был офицером в царской армии, в Устюжне от него остался хоть и запущенный теперь, но по-прежнему уникальный дендропарк, ценные породы деревьев в котором переписаны и учтены до сих пор. Прабабушка была и "красной косынкой" в юности, и старостой Казанского храма на закате земных дней, играла в Народном театре. Отец - русский поэт, на стихи которого сложены самые любимые народом песни об Устюжне, без них уже не обходится ни один городской праздник. "Не спорь со мной, через меня времени больше прошло", - говаривал мне отец, когда я оглашенно тупил, нахватавшись столичного дыма. Насколько больше - я догадываюсь только теперь. И отраженный глубиной, как сон столетий, Божий храм. И век неслышно протечет, не тронув этой красоты, как протекло уже много веков. И вот живу я физически в этой библейской вселенной (это же понятно?), которую, сверх всякого чаяния, еще и Господь почтил воплощением и посещением, живу и каждый день вижу свое отражение в ней, в священном предании. Мало того, я вижу в ней и ваши отражения, всех, кому я говорил "ты". Зачастую эти отражения не совпадают с автобиографическими описаниями и автопортретами - более какими-то мелкими, какими-то менее ёмкими и убедительными по шкале подлинности или красоты, если угодно. Должен признаться, что мне очень регулярно хочется замолчать и исчезнуть с горизонтов. Не из кокетства, а только от невозможности общаться на том языке, из которого рождается тайна будущего века и который, единственно, я люблю. То, что я вижу и чем дышу из непрерывно, заведомо совершенней и глубже того, что я могу написать или рассказать, в каждой мелочи - таз, кувшин, вода - несказанно прекрасней. Живое нерастратное ощущение телесной, исторической причастности к этой вот современности, превосходящей время и времена, к этой спасительной плоти, ткани - вот все, чего я ищу и прошу для своего читателя и слушателя. я как бы перманентно завидую самому себе от любимого второго лица, и меня душит жаба.

*2014 год